кровавый бишонен
104
j2rps
- Ну, все, - говорит Джаред и резко встает с охнувшего кресла - Хватит.
Дженсен поднимает голову от газеты, жмурится, трет переносицу, потом уже смотрит на Джареда.
- Куда-то собрался?
- Пойду, пройдусь.
- А. Ну, ключи возьми. С собаками пойдешь?
- Нет.
Эклз прячет лицо за разворотом.
Джаред идет гулять и под ногами у него действительно осень. Разве не всегда все шиворот-навыворот в этом городе? Июнь-месяц. Пусть бы еще дождь пошел - сварливо думает Джаред, но солнце мягко давит на плечи тёплыми лучами, и он зло встряхивает взмокшими волосами. Ведь солнце - оно всегда так. Только по началу доброе. А потом оно в тебя проползает, проникает, впитываясь в макушку, пробивает до пяток и ты весь, как обалдевший столб.
Джаред не хочет так. Наверное, сегодня он вообще никак не хочет. Ключи нагреваются и царапают ладонь. Он держит руку в кармане. Асфальт горячий, сандалии недовольно шаркают по нему. Такая вот раскаленная июньская осень.
Он шатается по улицам, играя сам с собой в призрака, немного вымерший, больше - раздраженный, смотрит на столбы с объявлениями и пытается понять.
Вот пропала собака. Или кошка. Ее надо найти. Ну, может быть, хотя бы ради ошейника с бриллиантами. Но в остальном эти столбы за ненадобностью. Одно расстройство от них. Напарываешься на них, а они тёплые, прогревшиеся на солнце, лицемерные.
И газеты тоже.
Что за глупости вообще, читать газеты? Какой мудак их придумал?
Боже. Да Джаред бы весь этот подлый город расколошматил ко всем чертям.
- Апокалипсис уже здесь! - орет ему какой-то чувак со здоровой деревянной вывеской на груди.
Падалеки только невесело ему усмехается. Сам виноват. Стоял на дороге.
К вечеру он очень долго сидит на скамейке, отправленный солнечным ударом в глубокий нокдаун. Сидит и смотрит на свои обессиленные ноги. Обессилившие ноги. Ленивые ноги. Встать бы и еще куда подальше уйти. В какие-нибудь кусты, например.
Так конечно не делается. Ты же взрослый мужик, Джаред. Ну, куда ты пойдешь? Куда?
К ногам прибивается обрывок утренний газеты - путешественник.
Ладно, пусть.
Но зачем сдавать жилье?
Зачем писать на всех этих страницах: сдается в аренду квартира? Или дом.
И столбы с объявлениями туда же.
Печатать еще подобную хуету каждый день.
Это же цинк в буквах. Отрава.
"Отрава" - повторяет Джаред для убедительности вслух и отшвыривает листок, как отшвыривают прилипшее к подошве собачье дерьмо.
А потом, потом него звонит мобильный.
И Дженсен спрашивает приглушенным злым голосом:
- Где ты?
"Я здесь, мать! Твою! Я здесь!" - хочет заорать Джаред, но потом думает: "Ладно. Допустим. И что?"
- Я в парке, - отвечает он так же приглушенно, как будто они дома у родителей Дженсена, тихо пихаются на кухне, вжимают друг друга по очереди в холодильник, подставляя от ударов ладони, чтоб не спалили.
- В каком парке?
- Я не знаю, - отвечает Джаред и чувствует, что пальцы на ногах поджимаются.
Трубка очень долго молчит, как будто Джаред все-таки разнес Ванкувер, а заодно и всю планету, весь космос. Ну, ладно. Может, не весь, но вокруг земли космос - да. И спутников нет. Мобильной связи нет. А телефон у него в руках не полезнее камня.
Вот она какая - космическая тишина.
- Там есть какие-нибудь опознавательные знаки? - наконец произносит Дженсен.
- Да, - кивает Джаред непонятно кому, а сам думает: "Ну, давай же. Давай. Пожалуйста." - Тут статуи на входе я видел, такие большие, каменные. Бабы какие-то. Не знаю.
- Сиди там, я тебя заберу, - говорит Дженсен, нехорошо пропуская "О, Боже." и "Ладно".
- Ладно, - говорит за него Джаред.
И связь отрубается. А Джаред садится на лавке, выпрямив спину и даже если сейчас сюда явится этот их Люцифер, да что там Люцифер, - полицейский, и попробует его согнать, Джаред не встанет и не уйдет.
Дженсен звонит ему еще пару раз, что-то уточняет, а потом третий раз звонит и говорит: "Я тебя у входа жду".
Джаред идет к нему навстречу, и это даже круче, чем у Нила Армстронга, потому что того, может быть, не так штормило.
Дженсен не смотрит на него, разворачивается и идет к машине.
- Садись, - бросает через плечо.
Джаред садится.
- Пил?
- Нет.
- Дул?
- Нет.
Эклз заводит мотор, и эта его махина двигается с места. Джареду даже нравится сейчас, что она такая большая.
- Ты должен понять, что в следующий раз я не приеду, - Дженсен не любит отрываться от дороги, вот и сейчас не отрывается.
- Ты не уезжай, - улыбается Джаред лобовому стеклу. – Ладно?
Дженсен не отвечает.
j2rps
- Ну, все, - говорит Джаред и резко встает с охнувшего кресла - Хватит.
Дженсен поднимает голову от газеты, жмурится, трет переносицу, потом уже смотрит на Джареда.
- Куда-то собрался?
- Пойду, пройдусь.
- А. Ну, ключи возьми. С собаками пойдешь?
- Нет.
Эклз прячет лицо за разворотом.
Джаред идет гулять и под ногами у него действительно осень. Разве не всегда все шиворот-навыворот в этом городе? Июнь-месяц. Пусть бы еще дождь пошел - сварливо думает Джаред, но солнце мягко давит на плечи тёплыми лучами, и он зло встряхивает взмокшими волосами. Ведь солнце - оно всегда так. Только по началу доброе. А потом оно в тебя проползает, проникает, впитываясь в макушку, пробивает до пяток и ты весь, как обалдевший столб.
Джаред не хочет так. Наверное, сегодня он вообще никак не хочет. Ключи нагреваются и царапают ладонь. Он держит руку в кармане. Асфальт горячий, сандалии недовольно шаркают по нему. Такая вот раскаленная июньская осень.
Он шатается по улицам, играя сам с собой в призрака, немного вымерший, больше - раздраженный, смотрит на столбы с объявлениями и пытается понять.
Вот пропала собака. Или кошка. Ее надо найти. Ну, может быть, хотя бы ради ошейника с бриллиантами. Но в остальном эти столбы за ненадобностью. Одно расстройство от них. Напарываешься на них, а они тёплые, прогревшиеся на солнце, лицемерные.
И газеты тоже.
Что за глупости вообще, читать газеты? Какой мудак их придумал?
Боже. Да Джаред бы весь этот подлый город расколошматил ко всем чертям.
- Апокалипсис уже здесь! - орет ему какой-то чувак со здоровой деревянной вывеской на груди.
Падалеки только невесело ему усмехается. Сам виноват. Стоял на дороге.
К вечеру он очень долго сидит на скамейке, отправленный солнечным ударом в глубокий нокдаун. Сидит и смотрит на свои обессиленные ноги. Обессилившие ноги. Ленивые ноги. Встать бы и еще куда подальше уйти. В какие-нибудь кусты, например.
Так конечно не делается. Ты же взрослый мужик, Джаред. Ну, куда ты пойдешь? Куда?
К ногам прибивается обрывок утренний газеты - путешественник.
Ладно, пусть.
Но зачем сдавать жилье?
Зачем писать на всех этих страницах: сдается в аренду квартира? Или дом.
И столбы с объявлениями туда же.
Печатать еще подобную хуету каждый день.
Это же цинк в буквах. Отрава.
"Отрава" - повторяет Джаред для убедительности вслух и отшвыривает листок, как отшвыривают прилипшее к подошве собачье дерьмо.
А потом, потом него звонит мобильный.
И Дженсен спрашивает приглушенным злым голосом:
- Где ты?
"Я здесь, мать! Твою! Я здесь!" - хочет заорать Джаред, но потом думает: "Ладно. Допустим. И что?"
- Я в парке, - отвечает он так же приглушенно, как будто они дома у родителей Дженсена, тихо пихаются на кухне, вжимают друг друга по очереди в холодильник, подставляя от ударов ладони, чтоб не спалили.
- В каком парке?
- Я не знаю, - отвечает Джаред и чувствует, что пальцы на ногах поджимаются.
Трубка очень долго молчит, как будто Джаред все-таки разнес Ванкувер, а заодно и всю планету, весь космос. Ну, ладно. Может, не весь, но вокруг земли космос - да. И спутников нет. Мобильной связи нет. А телефон у него в руках не полезнее камня.
Вот она какая - космическая тишина.
- Там есть какие-нибудь опознавательные знаки? - наконец произносит Дженсен.
- Да, - кивает Джаред непонятно кому, а сам думает: "Ну, давай же. Давай. Пожалуйста." - Тут статуи на входе я видел, такие большие, каменные. Бабы какие-то. Не знаю.
- Сиди там, я тебя заберу, - говорит Дженсен, нехорошо пропуская "О, Боже." и "Ладно".
- Ладно, - говорит за него Джаред.
И связь отрубается. А Джаред садится на лавке, выпрямив спину и даже если сейчас сюда явится этот их Люцифер, да что там Люцифер, - полицейский, и попробует его согнать, Джаред не встанет и не уйдет.
Дженсен звонит ему еще пару раз, что-то уточняет, а потом третий раз звонит и говорит: "Я тебя у входа жду".
Джаред идет к нему навстречу, и это даже круче, чем у Нила Армстронга, потому что того, может быть, не так штормило.
Дженсен не смотрит на него, разворачивается и идет к машине.
- Садись, - бросает через плечо.
Джаред садится.
- Пил?
- Нет.
- Дул?
- Нет.
Эклз заводит мотор, и эта его махина двигается с места. Джареду даже нравится сейчас, что она такая большая.
- Ты должен понять, что в следующий раз я не приеду, - Дженсен не любит отрываться от дороги, вот и сейчас не отрывается.
- Ты не уезжай, - улыбается Джаред лобовому стеклу. – Ладно?
Дженсен не отвечает.