кровавый бишонен
108
j2rps для in between days
Осенью земля крутится, мокрая от опавшей листвы, и по утрам Джаред одевает толстовку, когда идет гулять с собаками. Втроем они бегут вниз по большим сероватым каменным ступенькам, с холма - вниз, к набережной, рассеченной белыми прямоугольниками пешеходной разметки. Они бегут ровно, собаки чуть впереди, их поводки намотаны на стиснутый кулак Джареда. Он смотрит вперед, прислушивается к собственному дыханию в перерывах между музыкальными треками в айподе. Капюшон привычно подпрыгивает сзади, дружески хлопая по спине, и подошвы кроссовок утвердительно врезаются в мостовую, отталкиваются от нее, отталкивают землю назад. Осенью легче дышится, и горло не пересыхает долго. Уже на обратном пути Джаред останавливается, упираясь ладонями в колени, опускает голову и глубоко дышит. Сэди и Харли терпеливо ждут, пока он выпьет полбутылки воды, и все вместе они возвращаются домой.
Каждое утро Джаред крутит планету, а по выходным покупает Дженсену кофе в ближайшей кофейне. В прихожей он отстегивает собак, бесшумно стаскивает кроссовки один об другой и, поднимаясь на второй этаж, ждет, что будет дальше. Потому что это всегда по-новому. Из неизменного - только мебель, рамка двери и Дженсен. Остальное меняется. Меняется полоска света из-под занавешенных окон, с каждым днем позднее подбирающаяся к его подушке. Меняются складки на его футболке. Меняется доброе утро. Это может быть поцелуй в локоть, или запах кофе, или Харли, прыгнувший на одеяло, или ругань Джареда, споткнувшегося о собственную гантелю или просто "Привет, чувак! Подъем!". Это кусочки мозаики внутри волшебного телескопа.
Сегодня Джаред хочет, чтобы было тихо. Поэтому он не садится, не прыгает, не устраивается рядом, не кричит, а наклоняется над спиной Дженсена и хмыкает ему на ухо:
- Утро.
Дженсен заторможено выдыхает на последнем звуке и секунду спустя убирает локоть с подушки.
- Угу.
Его надо ловить. По первым жестам, выдохам, по тому, как он жмурится на солнце или оглядывает помрачневшую без света комнату, может быть, по движению пальцев у Джареда на щеке или в волосах.
- У тебя там кофе, - это он говорит всегда.
И Джаред всегда в этот момент чувствует, что это он греет кофе, а не стаканчик кофе греет его ладонь.
- Друг, ты потрясающе догадлив.
- А ты потрясающе непредсказуем.
- Я учусь у тебя!
- Где собаки?
- Где-то в доме.
- Сегодня ты снова не утопил их в реке.
- Они плавают лучше тебя, придурок!
- М-да. Ну, посмотрим-посмотрим.
Джаред садится, подогнув под себя ногу, и следит за руками Дженсена. Следит за тем, как они обхватывают теплый стаканчик, как откидывают одеяло, когда Дженсен идет в душ, как потом нарезают хлеб, как суперсекретно поправляют Джареду воротник куртки перед выходом, как поворачивают ключ в зажигании, жестикулируют, направляют.
Как, бывает, держат трубку вечером, когда они сидят на крыльце вдвоем и Дженсен курит, пуская в вечер колечки ароматного дыма, и собаки ластятся к нему, лижут пропахшие вишней и табаком пальцы. Джаред сидит, поджав ноги, и смотрит. Его земля вертится.
j2rps для in between days
Осенью земля крутится, мокрая от опавшей листвы, и по утрам Джаред одевает толстовку, когда идет гулять с собаками. Втроем они бегут вниз по большим сероватым каменным ступенькам, с холма - вниз, к набережной, рассеченной белыми прямоугольниками пешеходной разметки. Они бегут ровно, собаки чуть впереди, их поводки намотаны на стиснутый кулак Джареда. Он смотрит вперед, прислушивается к собственному дыханию в перерывах между музыкальными треками в айподе. Капюшон привычно подпрыгивает сзади, дружески хлопая по спине, и подошвы кроссовок утвердительно врезаются в мостовую, отталкиваются от нее, отталкивают землю назад. Осенью легче дышится, и горло не пересыхает долго. Уже на обратном пути Джаред останавливается, упираясь ладонями в колени, опускает голову и глубоко дышит. Сэди и Харли терпеливо ждут, пока он выпьет полбутылки воды, и все вместе они возвращаются домой.
Каждое утро Джаред крутит планету, а по выходным покупает Дженсену кофе в ближайшей кофейне. В прихожей он отстегивает собак, бесшумно стаскивает кроссовки один об другой и, поднимаясь на второй этаж, ждет, что будет дальше. Потому что это всегда по-новому. Из неизменного - только мебель, рамка двери и Дженсен. Остальное меняется. Меняется полоска света из-под занавешенных окон, с каждым днем позднее подбирающаяся к его подушке. Меняются складки на его футболке. Меняется доброе утро. Это может быть поцелуй в локоть, или запах кофе, или Харли, прыгнувший на одеяло, или ругань Джареда, споткнувшегося о собственную гантелю или просто "Привет, чувак! Подъем!". Это кусочки мозаики внутри волшебного телескопа.
Сегодня Джаред хочет, чтобы было тихо. Поэтому он не садится, не прыгает, не устраивается рядом, не кричит, а наклоняется над спиной Дженсена и хмыкает ему на ухо:
- Утро.
Дженсен заторможено выдыхает на последнем звуке и секунду спустя убирает локоть с подушки.
- Угу.
Его надо ловить. По первым жестам, выдохам, по тому, как он жмурится на солнце или оглядывает помрачневшую без света комнату, может быть, по движению пальцев у Джареда на щеке или в волосах.
- У тебя там кофе, - это он говорит всегда.
И Джаред всегда в этот момент чувствует, что это он греет кофе, а не стаканчик кофе греет его ладонь.
- Друг, ты потрясающе догадлив.
- А ты потрясающе непредсказуем.
- Я учусь у тебя!
- Где собаки?
- Где-то в доме.
- Сегодня ты снова не утопил их в реке.
- Они плавают лучше тебя, придурок!
- М-да. Ну, посмотрим-посмотрим.
Джаред садится, подогнув под себя ногу, и следит за руками Дженсена. Следит за тем, как они обхватывают теплый стаканчик, как откидывают одеяло, когда Дженсен идет в душ, как потом нарезают хлеб, как суперсекретно поправляют Джареду воротник куртки перед выходом, как поворачивают ключ в зажигании, жестикулируют, направляют.
Как, бывает, держат трубку вечером, когда они сидят на крыльце вдвоем и Дженсен курит, пуская в вечер колечки ароматного дыма, и собаки ластятся к нему, лижут пропахшие вишней и табаком пальцы. Джаред сидит, поджав ноги, и смотрит. Его земля вертится.