кровавый бишонен
2
Он тихо прикрыл за собой сёдзе. Комната была совсем небольшой, в традиционном стиле. Низкий столик, татами, ваза с камелиями в дальнем углу, в зимнем садике, за стенкой, чуть слышно журчит ручеёк. Кто-то играет на пятиструнном кото. В комнате натоплено, что особенно приятно после пронизывающего ветра декабря. В полумраке у противоположной стены на полу сидит человек, подогнув под себя ноги, его руки безмятежно покоятся на коленях. Тёмные очки лежат рядом, сложенные, на столике. Человек приветливо улыбается, не размыкая губ, и слегка склоняет голову в вежливом полупоклоне. Пришедший, не отвечая, опустился в такую же позу за другим концом стола.
- Простите, что заставил Вас ждать.
- Ничего страшного, в конце концов, ожидание чего-то приятного, это само по себе удовольствие – улыбка не сходит с лица мужчины, но не становится при этом ни шире, ни теплее – Я жду тебя уже много лет, Субару и мне это не надоедает.
- Для чего вы позвали меня?
- Потому, что хотел тебя увидеть. А ты – меня, иначе, ты бы не пришёл. Ты голоден? Сейчас принесут поесть.
- Нет, я не голоден, благодарю.
- Ты опять похудел, Субару-кун твоя сестра не одобрила бы, - на секунду улыбка становится усмешкой.
- Вы за этим пригласили меня? – руки сжимаются в кулаки – Простите, но я не хочу понапрасну тратить время.
- Смотря что ты считаешь напрасной тратой времени и на кого предпочитаешь его тратить. Выпей хотя бы саке – он указывает на стоящую перед ними бутыль и две маленькие пиалы.
Его собеседник молча достаёт из кармана пачку сигарет и закуривает одну.
- Она бы убила тебя за это, - усмешка вновь приходит на смену улыбке.
- Я уже не тот, что раньше.
- Я знаю, Субару, я знаю, но курение, это всё равно очень вредно, ты погубишь свою красоту. А красота ускользает и её уже не вернуть. Многое, однажды потерянное ты не сможешь вернуть никогда.
- Кому, как ни мне знать это, - он смотрел на свою руку, которая чуть подрагивая, лежала на колене, но курение успокаивало.
- Ты всегда был смышлёным не по годам.
Несколько минут они молча смотрели друг на друга, в темноте невозможно было хорошо видеть черты лица, но они не нуждались в этом, отлично зная каждую чёрточку друг друга. Молодой человек чувствовал взгляд мёртвого глаза мужчины, первым отведя глаза. Как победивший, его собеседник ещё некоторое время смотрел на него, с каким то новым выражением на лице.
- Тебе нравится эта комната? – наконец спросил он.
- Да, здесь красиво и уютно….
- Да, красиво. Красота вещей храниться дольше людской, но у вещей нет души, они сами не понимают своей привлекательности. В первый раз я побывал в этом ресторане давно. Меня привела сюда моя мать. Она тоже очень любила бывать здесь, ей приглянулась именно эта комната. По её настоянию тут в углу в вазе всегда стояли красные камелии. Так до сих пор и повелось. Врятли эти цветы доставят кому-то такое же удовольствие, как и ей, но всё равно, каждый день, даже когда никто не приходит, их срезают и ставят в ту вазу. Эта красота, бесполезная красота, маловероятно, что кто-то из гостей обратит внимание, если вместо камелий будут стоять, ну, скажем калы...
Вновь молчание. Сигарета сгорела до половины, её тлеющие остатки падали в изящную пепельницу, сделанную из раковины моллюска, неглубокою, розовую с наружи и лилейно белую внутри, так, что серый пепел выглядел дикостью на её снежном покрытии.
- Скажи мне Субару, что для тебя по настоящему красиво?
- Красота не интересует меня.
- Значит, за свою жизнь ты не создал ничего прекрасного?
- Наверное, нет.
- И тебе не хотелось бы сделать это?
- Нет.
- Лжец, - короткий смешок – Лжец, лжец… Ты зря пытаешься обмануть меня, ведь мне отлично известно, что ты знаешь ответ на мой первый вопрос. Знаешь, но просто не хочешь произнести это вслух.
- Я не знаю, - он тушит сигарету о нежную сердцевину раковины. Рука убийцы накрывает его своей.
- Посмотри мне в глаза, Субару.
Он не слушается и смотрит в пол. Человек наклоняется через столик, берёт его рукой за подбородок и тянет на себя.
- Посмотри.
Он встречается взглядом с мёртвым глазом, который усмехается так же, как и другой, живой, видящий.
- Ты ведь знаешь ответ.
Сильная рука чуть сжимает его кисть. Изящная рука - рука настоящего палача.
У него кружится голова и пересыхает во рту, он закрывает глаза и хочет отодвинуться.
- Нет, Субару, сначала ты должен сказать.
- Хорошо, я скажу, - он снова смотрит ему в глаза, - Это смерть.
Тишина.
- Смерть, это самое прекрасное, что есть на земле – заканчивает он.
Мужчина улыбается и приближает своё лицо совсем близко к его лицу.
- Значит, было нечто прекрасное, что ты создал в своей жизни?
- Нет, это не так.
- Не так?
- Да!
- Субару.
- Я ничего не делал.
- Субару-кун…
- Я не убивал. – Он уже шепчет это, почти неслышно, самому себе, губы человека так близко.
- Посмотри на меня, Субару, ты должен это признать. Иначе я разочаруюсь в тебе.
Мужчина касается своими губами его губ.
- Ну же.
- Я не могу.
- Можешь.
- Нет!
- Да.
- Я не делал этого! Я не делал!
- Господин! Господин, с Вами всё в порядке?! – прислужница вбежала в комнату, забыв о правилах вежливого тона, не присев, закрыла за собой дверь, приблизилась к нему – Вы так кричали, господин, Вам плохо? Не стоит больше пить, Вы и так уже переборщили, давайте я закажу машину и Вас отвезут домой, Вы можете не добраться сами….
- Что?... А… Да, хорошо…. – он смотрит на неё не совсем осмысленным взглядом, на столе стоят в рядок шесть бутылочек саке – Да, со мной всё в порядке, кажется я уснул, если Вас не затруднит, вызовите пожалуйста машину, я действительно не очень хочу самостоятельно добираться до дома….
- Конечно, господин, подождите несколько минут, я скоро вернусь.
Она вышла, закрыв за собой сёдзе. Он оглядел комнату.
Если бы просто сон….
Он улыбнулся своим мыслям.
Вот и всё. Год.
Он тихо прикрыл за собой сёдзе. Комната была совсем небольшой, в традиционном стиле. Низкий столик, татами, ваза с камелиями в дальнем углу, в зимнем садике, за стенкой, чуть слышно журчит ручеёк. Кто-то играет на пятиструнном кото. В комнате натоплено, что особенно приятно после пронизывающего ветра декабря. В полумраке у противоположной стены на полу сидит человек, подогнув под себя ноги, его руки безмятежно покоятся на коленях. Тёмные очки лежат рядом, сложенные, на столике. Человек приветливо улыбается, не размыкая губ, и слегка склоняет голову в вежливом полупоклоне. Пришедший, не отвечая, опустился в такую же позу за другим концом стола.
- Простите, что заставил Вас ждать.
- Ничего страшного, в конце концов, ожидание чего-то приятного, это само по себе удовольствие – улыбка не сходит с лица мужчины, но не становится при этом ни шире, ни теплее – Я жду тебя уже много лет, Субару и мне это не надоедает.
- Для чего вы позвали меня?
- Потому, что хотел тебя увидеть. А ты – меня, иначе, ты бы не пришёл. Ты голоден? Сейчас принесут поесть.
- Нет, я не голоден, благодарю.
- Ты опять похудел, Субару-кун твоя сестра не одобрила бы, - на секунду улыбка становится усмешкой.
- Вы за этим пригласили меня? – руки сжимаются в кулаки – Простите, но я не хочу понапрасну тратить время.
- Смотря что ты считаешь напрасной тратой времени и на кого предпочитаешь его тратить. Выпей хотя бы саке – он указывает на стоящую перед ними бутыль и две маленькие пиалы.
Его собеседник молча достаёт из кармана пачку сигарет и закуривает одну.
- Она бы убила тебя за это, - усмешка вновь приходит на смену улыбке.
- Я уже не тот, что раньше.
- Я знаю, Субару, я знаю, но курение, это всё равно очень вредно, ты погубишь свою красоту. А красота ускользает и её уже не вернуть. Многое, однажды потерянное ты не сможешь вернуть никогда.
- Кому, как ни мне знать это, - он смотрел на свою руку, которая чуть подрагивая, лежала на колене, но курение успокаивало.
- Ты всегда был смышлёным не по годам.
Несколько минут они молча смотрели друг на друга, в темноте невозможно было хорошо видеть черты лица, но они не нуждались в этом, отлично зная каждую чёрточку друг друга. Молодой человек чувствовал взгляд мёртвого глаза мужчины, первым отведя глаза. Как победивший, его собеседник ещё некоторое время смотрел на него, с каким то новым выражением на лице.
- Тебе нравится эта комната? – наконец спросил он.
- Да, здесь красиво и уютно….
- Да, красиво. Красота вещей храниться дольше людской, но у вещей нет души, они сами не понимают своей привлекательности. В первый раз я побывал в этом ресторане давно. Меня привела сюда моя мать. Она тоже очень любила бывать здесь, ей приглянулась именно эта комната. По её настоянию тут в углу в вазе всегда стояли красные камелии. Так до сих пор и повелось. Врятли эти цветы доставят кому-то такое же удовольствие, как и ей, но всё равно, каждый день, даже когда никто не приходит, их срезают и ставят в ту вазу. Эта красота, бесполезная красота, маловероятно, что кто-то из гостей обратит внимание, если вместо камелий будут стоять, ну, скажем калы...
Вновь молчание. Сигарета сгорела до половины, её тлеющие остатки падали в изящную пепельницу, сделанную из раковины моллюска, неглубокою, розовую с наружи и лилейно белую внутри, так, что серый пепел выглядел дикостью на её снежном покрытии.
- Скажи мне Субару, что для тебя по настоящему красиво?
- Красота не интересует меня.
- Значит, за свою жизнь ты не создал ничего прекрасного?
- Наверное, нет.
- И тебе не хотелось бы сделать это?
- Нет.
- Лжец, - короткий смешок – Лжец, лжец… Ты зря пытаешься обмануть меня, ведь мне отлично известно, что ты знаешь ответ на мой первый вопрос. Знаешь, но просто не хочешь произнести это вслух.
- Я не знаю, - он тушит сигарету о нежную сердцевину раковины. Рука убийцы накрывает его своей.
- Посмотри мне в глаза, Субару.
Он не слушается и смотрит в пол. Человек наклоняется через столик, берёт его рукой за подбородок и тянет на себя.
- Посмотри.
Он встречается взглядом с мёртвым глазом, который усмехается так же, как и другой, живой, видящий.
- Ты ведь знаешь ответ.
Сильная рука чуть сжимает его кисть. Изящная рука - рука настоящего палача.
У него кружится голова и пересыхает во рту, он закрывает глаза и хочет отодвинуться.
- Нет, Субару, сначала ты должен сказать.
- Хорошо, я скажу, - он снова смотрит ему в глаза, - Это смерть.
Тишина.
- Смерть, это самое прекрасное, что есть на земле – заканчивает он.
Мужчина улыбается и приближает своё лицо совсем близко к его лицу.
- Значит, было нечто прекрасное, что ты создал в своей жизни?
- Нет, это не так.
- Не так?
- Да!
- Субару.
- Я ничего не делал.
- Субару-кун…
- Я не убивал. – Он уже шепчет это, почти неслышно, самому себе, губы человека так близко.
- Посмотри на меня, Субару, ты должен это признать. Иначе я разочаруюсь в тебе.
Мужчина касается своими губами его губ.
- Ну же.
- Я не могу.
- Можешь.
- Нет!
- Да.
- Я не делал этого! Я не делал!
- Господин! Господин, с Вами всё в порядке?! – прислужница вбежала в комнату, забыв о правилах вежливого тона, не присев, закрыла за собой дверь, приблизилась к нему – Вы так кричали, господин, Вам плохо? Не стоит больше пить, Вы и так уже переборщили, давайте я закажу машину и Вас отвезут домой, Вы можете не добраться сами….
- Что?... А… Да, хорошо…. – он смотрит на неё не совсем осмысленным взглядом, на столе стоят в рядок шесть бутылочек саке – Да, со мной всё в порядке, кажется я уснул, если Вас не затруднит, вызовите пожалуйста машину, я действительно не очень хочу самостоятельно добираться до дома….
- Конечно, господин, подождите несколько минут, я скоро вернусь.
Она вышла, закрыв за собой сёдзе. Он оглядел комнату.
Если бы просто сон….
Он улыбнулся своим мыслям.
Вот и всё. Год.