кровавый бишонен
112
История русскоязычного СПН-фанфикшна с истоков до наших дней.
Авторы Liv Niggle и ИЖДУ
Вначале был Канон и Канон этот был прекрасен.
Вокруг него плясали юные Аффторы и юные Чейтатели.
Все выглядело хаотичным, пока в 1820 году moody flooder не создает альманах "Перекрестокъ", чтобы юным Аффторам было, где публиковаться, а юный Чейтателям удобнее читать. Однако, на первых порах издание выходило небольшим тиражом и составляло всего две страницы. Все эти страницы занимало "Лiтературное обозренiе СПНЪ фандома русскаго за 1820 годъ".
"Как можно говорить о русском фанфикшне в СПН, если его не существует?" задает в своей статье вопрос moody flooder, в последствие получивший прозвище "Неистовый Флудер".
И действительно ситуация в русском фанфикшне СПН оставалась весьма плачевной. Сехмет как первая ласточка пишет свое знаменитое остросоциальное произведение "Путешествие из Лоуренса в Оклахому". Главным героем данной книги являлся не интересовавший слешеров Гордон, а по направленности роман был дженовым. Тем не менее правительство увидело в этом крамолу и царь даже написал, что Сехмет "Бунтовщик хуже Пугачева". Неугодная царской власти Сехмет была выдворена за границы фандома и окончила свои дни в ссылке. Неистовый Флудер очень страдал. Альманах надо было чем-то заполнять.
Надежда заблестала в середине 20-х годов, когда на литературном небосклоне появилась классик русского СПН-фанфикшна Naya K именно ей принадлежит создание того самого художественного языка, которым большинство фикрайтеров пользовалось многие годы. Переломным моментом в биографии Наи стало восстание ее друзей-декабристов на Сенатской Площади. Восстав против царя и самодержавия, декабристы требовали упразднить монархию и позволить фандомовцам самим решать судьбу фандома. Царь не захотел делиться властью и бунтарей отправили на вечное поселение в Сибирь.
Неистовый Флудер пригласил убитую горем Наю в альманах "Перекрестокъ" и именно на его страницах в 1829 году выходят первые главы ее романа "Дин Винчестер". Главный герой Дин Винчестер - пресытившийся радостями жизни и любовью женщин охотник, узнает, что в него влюблен его младший брат - Сэм. Старший Винчестер дает жесткую отповедь своему несостоявшемуся партнеру: "Я не могу, Сэм! Ведь мы же братья! А ты, прежде чем слать всем подряд любовные смски, включи голову. В следующий раз тебе может не повезти так, как со мной! К беде неопытность ведет!" Сэм с горя уезжает в Стэнфорд. Спустя несколько лет Дин понимает, что единственный человек, которого он любил всю свою жизнь - это его брат. Он едет за ним в Стэнфорд, но Сэм к тому моменту уже обвенчался с Люцифером. "Тебя люблю, чего лукавить, - говорит он брату - Но Люциферу отдан я, а ты не лезь ко мне, свинья". Произведение заканчивается тем, что Дин Винчестер оказывается на сенатской площади вместе с остальными декабристами.
Образ Сэма Винчестера у Наи был и остается одним из главных эталонов Сэма-сучки русскоязычного СПН-фанфикшна. Неистовый Флудер в своем "Литературном обозрении" за 1830 год называет роман "Дин Винчестер" энциклопедией канонной жизни(с). Однако замечает, что рассматривает данное произведение только с точки зрения джена, утверждая, что "в каноне нет вiнцесту".
Ная была не единственной для кого восстание декабристов на сенатской площади стало важным моментом в творчестве.
Декабристы разбудили shadRo. В своем хрестоматийном романе "Кто виноват?" проводя классическую винцестную линию со множеством экшновых сцен она прямо призывает свергнуть самодержавие и дать дорогу юным талантам. За крамольные призывы shadRo отправляют в ссылку вслед за Сехмет, однако Неистовый Флудер усыпив хлороформом цензуру, все же успевает опубликовать роман "Кто виноват" в номере "Перекрестка" за 1828 год.
Царская власть не знала, что угомонить shadRo будет невозможно. Перебравшись в Женеву, она впоследствии создаст Вольную Русскую Типографию и будет издавать журнал "Колокол" с эпиграфом на непонятном языке, которым на тот момент никто не владел, поскольку Liv Niggle еще не появилась на свет. "Зачем декабристы разбудили Шэд? Кому мешало, что ребенок спит?" - напугано перешептывались фандомовцы. Однако, было поздно. Кровавое колесо русской фандомной истории уже набирало свои необратимые обороты.
"Самодержавие-смута-самодержавие-смута", напророчит Ная в своем позднем романе "Капитанская дочка", повествующем об охотнице-Джо; после чего в 1837 году гибнет в холиваре.
Тем временем в альманах "Перекресток" приходят новые авторы. В 1838 году Alix представляет на суд общественности свой самый значимый роман "Герой нашего времени". В центре событий Сэм Винчестер. Но это уже другой Сэм Винчестер, он не сучка, он эмо. "Зачем я жил? Для какой цели я родился? А может она была?" - такими вопросами задается он на страницах романа. Автор не дает Сэму ответа, но фандом массово чует недоброе. К сожалению, замыслам Alix не суждено было раскрыться. В начале сороковых ее отправляют в ссылку на Кавказ, где она по традиции гибнет в каком-то сомнительном холиваре, оставив заблаговременно предсмертные стихи: "Погиб поэт - невольник чести".
Примерно в это же время в Петербург прибывает никому не известный провинциальный Пейсатель ИЖДУ. Взяв себе псевдоним "Дарк Энджел" он пытается создавать тупые подражательные виньетки и с позором изгоняется из фандома, сопровождаемый свистом и улюлюканьем читателей. Вернувшись в свой дневник, ИЖДУ переосмысливает многое в своем творчестве и через год под псевдонимом Калоед и Порнограф он публикует сборник драбблов "Вечера ну обочине близ Импалы". Книга быстро находит своего читателя, однако ИЖДУ, не остановившись на достигнутом, решает написать свою версию романа "герой нашего времени" под видом поэмы "Мертвые души", в народе прозванной повестью "Член". Главный герой поэмы Сэмов Член разъезжает по Канзасу, общаясь с героями СПН. В произведении не было ни одного положительного героя, что очень удручало ИЖДУ, поэтому она решила написать второй том эпопеи, попытавшись оправдать Сэмов Член, но этого у нее не получилось и она умерла от злости. При жизни автора увидели свет еще две ее работы "Старосветские помещики" - РПС-АУ про пенсионеров Джареда и Дженсена, которые ели, спали, снова ели, а потом умерли; и пьеса "Ревизор" о взаимоотношениях гексли и робеспьера.
Середина 19 века ознаменована большим подъемом в русскоязычном СПН-фанфикшне. Тем не менее в литературных разборах Неистового Флудера за этот период чувствуется явная удрученность: "Фиков за месяц написано 57. Все еще не канон" - пишет он в разделе альманаха "Литературная критика".
Не смотря на прохладное отношение редактора "Перекрестка" к Винцесту, этот пейринг оставался доминирующем в фандоме вплоть до второй половины 19 века.
Все меняется вместе с крестьянской реформой 1861 года. Именно тогда крестьяне получили землю, а фандомовцы - фандом. В СПНе появляется еще больше авторов. Поначалу все относятся к этому с воодушевлением.
"Молодые авторы! Они уже здесь! Я уже слышу их легкую поступь!" - восклицает у себя в Женеве shadRo.
Действительно новые авторы топали очень громко.
Очень скоро становится понятно, что количество гавнофанфикшна подозрительно зашкаливает.
"Фандом освобожден, но счастлив ли фандом?" хочет знать reken.
Частичный ответ на этот вопрос дает Lauriel в известном романе "Отцы и дети". На примере конфликта Джона Винчестера с Сэмом, автор показывает как нелегко старичкам и новичкам фандома понимать друг друга. Вместе с тем, все произведение настолько пропитано духом классического винцеста, что Lauriel пророчат славу новой Naya K, но та остается холодна, как к благожелательным, так и к негативным отзывам. Золотой фонд отечественного фанфикшна раз и навсегда пополнился такими ее произведениями, как акция "Виииичестерс", прозванная читателями "Записками охотника" и более поздним романом "Винцестное гнездо", рассказывающем о возможном печальном конце семейства Винчестеров.
Романом-событием, оказавшим огромное влияние на умы фандомной молодежи того времени становится произведением-манифест Ми-2 "Что делать?".
Теория разумного эгоизма в фандоме обретает громадную славу, однако бунтаря-МИ-2 отправляют в ссылку к Шэдро, где они на пару пьют горячительное и переживают за Отчизну.
Еще до начала реформы в фандоме образуется новый модный пейринг Динокастиэли.
Общество тут же разбивается на два лагеря: винцестников и динокасовцев.
Первые больше выступают с консерваторских позиций, считая, что сериал СПН посвящен отношениям Сэма и Дина Винчестеров. Динокасовцы же наоборот желают найти в каноне что-то новое, утверждая, что Дин больше не любит Сэма, а любит ангела-Кастиэля.
Одним из блестящих фикрайтеров этого направления является Romina, котрая в своих аллегорических сказках ярко выводит новый пейринг. А ее сатирическое произведение "История уездного города Ф" отлично живописует ситуацию в фандоме того времени.
Кроме винцестников и динокастиэльщиков стоит так же отметить гетников.
Предводителем этого движения по праву считается Rassda. Ее так же называют Колумбом гета, не смотря на то, что для большинства читателей остается загадкой, что, собственно, такого она открыла нового, чего до этого не было в любовных романах.
К самым значительным произведениям данного автора можно отнести пьесы: "Гроза" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Руби), "Обрыв" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Анны), "Лес" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Бэллы), "Бесприданница" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Джо) и "Доходное место" (автобиографичная пьеса о несчастной судьбе притесняемой обществом Женевьев Кортез).
Между тем к началу семидесятых годов объем гавнофанфикшна в фандоме уже в 10 раз превышает читабельные тексты.
Годы с 1868 по 1875 были прозваны мрачным семилетием, поскольку в то время читать было вообще нечего.
Последняя статья Неистового Флудера "А где же джен?" выходит на страницах альманаха "Пекресток" в 1867 году, после чего редактор плюет на все и уходит курить Лоурэнса Аравийского.
Остальные авторы тоже понемногу разбредаются. Гавнофанфикшн цветет буйным светом. shadRo у себя в Женеве пишет автобиографический роман "Былое и думы" и мрачно жрет самогон. МИ-2 изобретает водородную бомбу.
Только в 1875 году в свет выходит роман, призванный закончить печальную эпоху простоя. Роман этот "Преступление и наказание". Его автор конеко вновь возвращает внимание аудитории к характеру Сэма Винчестера. "Тварь ли я дрожащая или право имею устроить Апокалипсис?". Этот вопрос стал одним из важнейших в русскоязычной фанфикшн-прозе. Сэм Винчестер в итоге предпочитает остаться с Дином и спасти мир от Апокалипсиса, что безусловно указывает на позитивные настроения в лагере винцестников того времени. Еще одно произведение конеко "Братья Винчестеры" увидело свет пятью годами позже и так же несло на себе остросоциальную пророческую печать.
В стороне от винцестных и динокастиэлевских разборов стоял Amon. Его роман "Сингер" представлял читателю Бобби как бунтаря, протестующего тому что творилось в фандоме. Но протестовал Бобби, молча, лежа на диване и жуя кепку.
Кроме романа "Сингер" Amon не меньше прославился своей деятельностью критика.
Подходил к концу 19 век. А вместе с ним и целая литературная эпоха. На стыке этой эпохи находится роман-эпопея Тэнки "Война и мир". Это макси соединило в себе уже ставшую классической драматическую историю семьи Винчестеров и Войну ангелов и демонов, став предвестником тех страшных событий, которые готовил фандому 20й век.
Устав от классической прозы, фикрайтерское сообщество начинает экспериментировать с формой, желая подарить фанфикшну вторую жизнь.
Dean Winchester. ищет новые грани в характерах Дженсена Эклза и Дина Винчестера, а так же дарит фандому образ прекрасной дамы - Брока Келли.
gavrusssha пишет короткие драбблы-абсурда, замаскированные под детские сказки.
deirdra создает роман-призрак "Лоурэнс" полный осязаемых образов и объемных метафор, где главным героем оказывается город, а вовсе не люди.
vowel сосредотачивается на малой форме, ища дорогу к ставшему Святым Граалем для всех винцестников - Классическому Винцесту.
Трагический парадокс заключался в том, что в некотором роде, новый виток фандомному творчеству подарила революция 1917 года.
Вся власть гавноафторам! Гласили лозунги на красных флагах.
Фикрайтеры толпами бежали эмигрировали из фандома.
Мирно спавший до этого времени на своем диване in between days не может без содрогания смотреть на то, что творилось в те дни вокруг и каждый день ведет дневник. Эти записи и пометки превратятся впоследствии в легендарные "Окаянные дни".
"Ояебу, - пишет он на своей страничке - ояебу ваши карусели. Нет и не будет конца гавнофанфикшну в этой стране".
Вскоре междудневник, как и большинство его собратьев по клавиатуре, покидает фандом, эмигрируя за границу, где пишет ностальгические драбблы про Дженсена и Джареда, возвращая читателя в атмосферу навсегда ушедшего качественного Дж2.
Динокастиэлевцы тоже откликаются на события революционного октября 17-го года.
Natuzzi создает роман "Ангел Кастиэль", где рассказывает о трагической судьбе несчастного Кастиэля, чьи надежды и мечты были сметены революцией, чья счастливая жизнь осталась навсегда в прошлом, и теперь он Божий Целитель, вынужден спасаться, опасаясь как ангелов, так и демонов и так же разрываться между двумя главными мужчинами своей жизни - Дином и Люцифером.
Под влиянием красного террора sea-budjum пишет цикл рассказов "Конармия". Сэм и Дин ездят по Америке на лошадях, потому что бензин из-за революции закончился.
Это произведение кажется новому правительству упадническим и контрреволюционным. Буджум сгинет в подвалах Лубянки, как и многие ее друзья.
Одним из них и была та самая Liv Niggle. Она закончила институт с красным дипломом и ей удалось выяснить, что эпиграф к журналу "Колокол" означал "Зову живых!" Приняв этот эпиграф, как сигнал к действию, Лив начала писать. Ей удалось явить миру, пожалуй, самый мистический фик фандома: "Сэм и Дин". Необычно прописанные винцестные отношения оттеняются в нем повествованием о Люцифере, который оказывается частью той силы, которая вечно желает зла и вечно творит благо. К сожалению, произведение это было долгое время запрещено, поскольку явно отличалось в лучшую сторону от всего того шита, который производили гавноафторы этих лет.
Тем большим чудом оказывается в просевшей от гнета гавнофанфикерской тирании публикация романа auden "Тихая Миссисипи". Один из последних винцестных-макси такого размаха и качества, он завершил огромную эпоху в СПН-фандоме, так и оставив Неистового Флудера без джена, а Читателей в ожидании нового чтива.
ТВС
История русскоязычного СПН-фанфикшна с истоков до наших дней.
Авторы Liv Niggle и ИЖДУ
Вначале был Канон и Канон этот был прекрасен.
Вокруг него плясали юные Аффторы и юные Чейтатели.
Все выглядело хаотичным, пока в 1820 году moody flooder не создает альманах "Перекрестокъ", чтобы юным Аффторам было, где публиковаться, а юный Чейтателям удобнее читать. Однако, на первых порах издание выходило небольшим тиражом и составляло всего две страницы. Все эти страницы занимало "Лiтературное обозренiе СПНЪ фандома русскаго за 1820 годъ".
"Как можно говорить о русском фанфикшне в СПН, если его не существует?" задает в своей статье вопрос moody flooder, в последствие получивший прозвище "Неистовый Флудер".
И действительно ситуация в русском фанфикшне СПН оставалась весьма плачевной. Сехмет как первая ласточка пишет свое знаменитое остросоциальное произведение "Путешествие из Лоуренса в Оклахому". Главным героем данной книги являлся не интересовавший слешеров Гордон, а по направленности роман был дженовым. Тем не менее правительство увидело в этом крамолу и царь даже написал, что Сехмет "Бунтовщик хуже Пугачева". Неугодная царской власти Сехмет была выдворена за границы фандома и окончила свои дни в ссылке. Неистовый Флудер очень страдал. Альманах надо было чем-то заполнять.
Надежда заблестала в середине 20-х годов, когда на литературном небосклоне появилась классик русского СПН-фанфикшна Naya K именно ей принадлежит создание того самого художественного языка, которым большинство фикрайтеров пользовалось многие годы. Переломным моментом в биографии Наи стало восстание ее друзей-декабристов на Сенатской Площади. Восстав против царя и самодержавия, декабристы требовали упразднить монархию и позволить фандомовцам самим решать судьбу фандома. Царь не захотел делиться властью и бунтарей отправили на вечное поселение в Сибирь.
Неистовый Флудер пригласил убитую горем Наю в альманах "Перекрестокъ" и именно на его страницах в 1829 году выходят первые главы ее романа "Дин Винчестер". Главный герой Дин Винчестер - пресытившийся радостями жизни и любовью женщин охотник, узнает, что в него влюблен его младший брат - Сэм. Старший Винчестер дает жесткую отповедь своему несостоявшемуся партнеру: "Я не могу, Сэм! Ведь мы же братья! А ты, прежде чем слать всем подряд любовные смски, включи голову. В следующий раз тебе может не повезти так, как со мной! К беде неопытность ведет!" Сэм с горя уезжает в Стэнфорд. Спустя несколько лет Дин понимает, что единственный человек, которого он любил всю свою жизнь - это его брат. Он едет за ним в Стэнфорд, но Сэм к тому моменту уже обвенчался с Люцифером. "Тебя люблю, чего лукавить, - говорит он брату - Но Люциферу отдан я, а ты не лезь ко мне, свинья". Произведение заканчивается тем, что Дин Винчестер оказывается на сенатской площади вместе с остальными декабристами.
Образ Сэма Винчестера у Наи был и остается одним из главных эталонов Сэма-сучки русскоязычного СПН-фанфикшна. Неистовый Флудер в своем "Литературном обозрении" за 1830 год называет роман "Дин Винчестер" энциклопедией канонной жизни(с). Однако замечает, что рассматривает данное произведение только с точки зрения джена, утверждая, что "в каноне нет вiнцесту".
Ная была не единственной для кого восстание декабристов на сенатской площади стало важным моментом в творчестве.
Декабристы разбудили shadRo. В своем хрестоматийном романе "Кто виноват?" проводя классическую винцестную линию со множеством экшновых сцен она прямо призывает свергнуть самодержавие и дать дорогу юным талантам. За крамольные призывы shadRo отправляют в ссылку вслед за Сехмет, однако Неистовый Флудер усыпив хлороформом цензуру, все же успевает опубликовать роман "Кто виноват" в номере "Перекрестка" за 1828 год.
Царская власть не знала, что угомонить shadRo будет невозможно. Перебравшись в Женеву, она впоследствии создаст Вольную Русскую Типографию и будет издавать журнал "Колокол" с эпиграфом на непонятном языке, которым на тот момент никто не владел, поскольку Liv Niggle еще не появилась на свет. "Зачем декабристы разбудили Шэд? Кому мешало, что ребенок спит?" - напугано перешептывались фандомовцы. Однако, было поздно. Кровавое колесо русской фандомной истории уже набирало свои необратимые обороты.
"Самодержавие-смута-самодержавие-смута", напророчит Ная в своем позднем романе "Капитанская дочка", повествующем об охотнице-Джо; после чего в 1837 году гибнет в холиваре.
Тем временем в альманах "Перекресток" приходят новые авторы. В 1838 году Alix представляет на суд общественности свой самый значимый роман "Герой нашего времени". В центре событий Сэм Винчестер. Но это уже другой Сэм Винчестер, он не сучка, он эмо. "Зачем я жил? Для какой цели я родился? А может она была?" - такими вопросами задается он на страницах романа. Автор не дает Сэму ответа, но фандом массово чует недоброе. К сожалению, замыслам Alix не суждено было раскрыться. В начале сороковых ее отправляют в ссылку на Кавказ, где она по традиции гибнет в каком-то сомнительном холиваре, оставив заблаговременно предсмертные стихи: "Погиб поэт - невольник чести".
Примерно в это же время в Петербург прибывает никому не известный провинциальный Пейсатель ИЖДУ. Взяв себе псевдоним "Дарк Энджел" он пытается создавать тупые подражательные виньетки и с позором изгоняется из фандома, сопровождаемый свистом и улюлюканьем читателей. Вернувшись в свой дневник, ИЖДУ переосмысливает многое в своем творчестве и через год под псевдонимом Калоед и Порнограф он публикует сборник драбблов "Вечера ну обочине близ Импалы". Книга быстро находит своего читателя, однако ИЖДУ, не остановившись на достигнутом, решает написать свою версию романа "герой нашего времени" под видом поэмы "Мертвые души", в народе прозванной повестью "Член". Главный герой поэмы Сэмов Член разъезжает по Канзасу, общаясь с героями СПН. В произведении не было ни одного положительного героя, что очень удручало ИЖДУ, поэтому она решила написать второй том эпопеи, попытавшись оправдать Сэмов Член, но этого у нее не получилось и она умерла от злости. При жизни автора увидели свет еще две ее работы "Старосветские помещики" - РПС-АУ про пенсионеров Джареда и Дженсена, которые ели, спали, снова ели, а потом умерли; и пьеса "Ревизор" о взаимоотношениях гексли и робеспьера.
Середина 19 века ознаменована большим подъемом в русскоязычном СПН-фанфикшне. Тем не менее в литературных разборах Неистового Флудера за этот период чувствуется явная удрученность: "Фиков за месяц написано 57. Все еще не канон" - пишет он в разделе альманаха "Литературная критика".
Не смотря на прохладное отношение редактора "Перекрестка" к Винцесту, этот пейринг оставался доминирующем в фандоме вплоть до второй половины 19 века.
Все меняется вместе с крестьянской реформой 1861 года. Именно тогда крестьяне получили землю, а фандомовцы - фандом. В СПНе появляется еще больше авторов. Поначалу все относятся к этому с воодушевлением.
"Молодые авторы! Они уже здесь! Я уже слышу их легкую поступь!" - восклицает у себя в Женеве shadRo.
Действительно новые авторы топали очень громко.
Очень скоро становится понятно, что количество гавнофанфикшна подозрительно зашкаливает.
"Фандом освобожден, но счастлив ли фандом?" хочет знать reken.
Частичный ответ на этот вопрос дает Lauriel в известном романе "Отцы и дети". На примере конфликта Джона Винчестера с Сэмом, автор показывает как нелегко старичкам и новичкам фандома понимать друг друга. Вместе с тем, все произведение настолько пропитано духом классического винцеста, что Lauriel пророчат славу новой Naya K, но та остается холодна, как к благожелательным, так и к негативным отзывам. Золотой фонд отечественного фанфикшна раз и навсегда пополнился такими ее произведениями, как акция "Виииичестерс", прозванная читателями "Записками охотника" и более поздним романом "Винцестное гнездо", рассказывающем о возможном печальном конце семейства Винчестеров.
Романом-событием, оказавшим огромное влияние на умы фандомной молодежи того времени становится произведением-манифест Ми-2 "Что делать?".
Теория разумного эгоизма в фандоме обретает громадную славу, однако бунтаря-МИ-2 отправляют в ссылку к Шэдро, где они на пару пьют горячительное и переживают за Отчизну.
Еще до начала реформы в фандоме образуется новый модный пейринг Динокастиэли.
Общество тут же разбивается на два лагеря: винцестников и динокасовцев.
Первые больше выступают с консерваторских позиций, считая, что сериал СПН посвящен отношениям Сэма и Дина Винчестеров. Динокасовцы же наоборот желают найти в каноне что-то новое, утверждая, что Дин больше не любит Сэма, а любит ангела-Кастиэля.
Одним из блестящих фикрайтеров этого направления является Romina, котрая в своих аллегорических сказках ярко выводит новый пейринг. А ее сатирическое произведение "История уездного города Ф" отлично живописует ситуацию в фандоме того времени.
Кроме винцестников и динокастиэльщиков стоит так же отметить гетников.
Предводителем этого движения по праву считается Rassda. Ее так же называют Колумбом гета, не смотря на то, что для большинства читателей остается загадкой, что, собственно, такого она открыла нового, чего до этого не было в любовных романах.
К самым значительным произведениям данного автора можно отнести пьесы: "Гроза" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Руби), "Обрыв" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Анны), "Лес" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Бэллы), "Бесприданница" (о несчастной судьбе притесняемой обществом Джо) и "Доходное место" (автобиографичная пьеса о несчастной судьбе притесняемой обществом Женевьев Кортез).
Между тем к началу семидесятых годов объем гавнофанфикшна в фандоме уже в 10 раз превышает читабельные тексты.
Годы с 1868 по 1875 были прозваны мрачным семилетием, поскольку в то время читать было вообще нечего.
Последняя статья Неистового Флудера "А где же джен?" выходит на страницах альманаха "Пекресток" в 1867 году, после чего редактор плюет на все и уходит курить Лоурэнса Аравийского.
Остальные авторы тоже понемногу разбредаются. Гавнофанфикшн цветет буйным светом. shadRo у себя в Женеве пишет автобиографический роман "Былое и думы" и мрачно жрет самогон. МИ-2 изобретает водородную бомбу.
Только в 1875 году в свет выходит роман, призванный закончить печальную эпоху простоя. Роман этот "Преступление и наказание". Его автор конеко вновь возвращает внимание аудитории к характеру Сэма Винчестера. "Тварь ли я дрожащая или право имею устроить Апокалипсис?". Этот вопрос стал одним из важнейших в русскоязычной фанфикшн-прозе. Сэм Винчестер в итоге предпочитает остаться с Дином и спасти мир от Апокалипсиса, что безусловно указывает на позитивные настроения в лагере винцестников того времени. Еще одно произведение конеко "Братья Винчестеры" увидело свет пятью годами позже и так же несло на себе остросоциальную пророческую печать.
В стороне от винцестных и динокастиэлевских разборов стоял Amon. Его роман "Сингер" представлял читателю Бобби как бунтаря, протестующего тому что творилось в фандоме. Но протестовал Бобби, молча, лежа на диване и жуя кепку.
Кроме романа "Сингер" Amon не меньше прославился своей деятельностью критика.
Подходил к концу 19 век. А вместе с ним и целая литературная эпоха. На стыке этой эпохи находится роман-эпопея Тэнки "Война и мир". Это макси соединило в себе уже ставшую классической драматическую историю семьи Винчестеров и Войну ангелов и демонов, став предвестником тех страшных событий, которые готовил фандому 20й век.
Устав от классической прозы, фикрайтерское сообщество начинает экспериментировать с формой, желая подарить фанфикшну вторую жизнь.
Dean Winchester. ищет новые грани в характерах Дженсена Эклза и Дина Винчестера, а так же дарит фандому образ прекрасной дамы - Брока Келли.
gavrusssha пишет короткие драбблы-абсурда, замаскированные под детские сказки.
deirdra создает роман-призрак "Лоурэнс" полный осязаемых образов и объемных метафор, где главным героем оказывается город, а вовсе не люди.
vowel сосредотачивается на малой форме, ища дорогу к ставшему Святым Граалем для всех винцестников - Классическому Винцесту.
Трагический парадокс заключался в том, что в некотором роде, новый виток фандомному творчеству подарила революция 1917 года.
Вся власть гавноафторам! Гласили лозунги на красных флагах.
Фикрайтеры толпами бежали эмигрировали из фандома.
Мирно спавший до этого времени на своем диване in between days не может без содрогания смотреть на то, что творилось в те дни вокруг и каждый день ведет дневник. Эти записи и пометки превратятся впоследствии в легендарные "Окаянные дни".
"Ояебу, - пишет он на своей страничке - ояебу ваши карусели. Нет и не будет конца гавнофанфикшну в этой стране".
Вскоре междудневник, как и большинство его собратьев по клавиатуре, покидает фандом, эмигрируя за границу, где пишет ностальгические драбблы про Дженсена и Джареда, возвращая читателя в атмосферу навсегда ушедшего качественного Дж2.
Динокастиэлевцы тоже откликаются на события революционного октября 17-го года.
Natuzzi создает роман "Ангел Кастиэль", где рассказывает о трагической судьбе несчастного Кастиэля, чьи надежды и мечты были сметены революцией, чья счастливая жизнь осталась навсегда в прошлом, и теперь он Божий Целитель, вынужден спасаться, опасаясь как ангелов, так и демонов и так же разрываться между двумя главными мужчинами своей жизни - Дином и Люцифером.
Под влиянием красного террора sea-budjum пишет цикл рассказов "Конармия". Сэм и Дин ездят по Америке на лошадях, потому что бензин из-за революции закончился.
Это произведение кажется новому правительству упадническим и контрреволюционным. Буджум сгинет в подвалах Лубянки, как и многие ее друзья.
Одним из них и была та самая Liv Niggle. Она закончила институт с красным дипломом и ей удалось выяснить, что эпиграф к журналу "Колокол" означал "Зову живых!" Приняв этот эпиграф, как сигнал к действию, Лив начала писать. Ей удалось явить миру, пожалуй, самый мистический фик фандома: "Сэм и Дин". Необычно прописанные винцестные отношения оттеняются в нем повествованием о Люцифере, который оказывается частью той силы, которая вечно желает зла и вечно творит благо. К сожалению, произведение это было долгое время запрещено, поскольку явно отличалось в лучшую сторону от всего того шита, который производили гавноафторы этих лет.
Тем большим чудом оказывается в просевшей от гнета гавнофанфикерской тирании публикация романа auden "Тихая Миссисипи". Один из последних винцестных-макси такого размаха и качества, он завершил огромную эпоху в СПН-фандоме, так и оставив Неистового Флудера без джена, а Читателей в ожидании нового чтива.
ТВС
@темы: humor, Публицыститческоэ, Supernatural, 2009